Вчера ему позвонили…. Ваша жена и сын…. Лобовое столкновение…. Документы нашли в сумочке…. Надо приехать опознать… Как будто щёлкнули тумблером - слабость мощной волной захлестнула тело, поднимаясь от ног всё выше и затапливая всё внутри. Тело медленно осело на пол, побелевшие от напряжения пальцы продолжали прижимать к уху телефон. Короткие гудки резонировали с судорожными толчками крови в мозгу. Как же так?? Как это может быть?? Обрывки истеричных мыслей метались в голове, сменяя и вытесняя друг друга. Потом сознание отключилось, даруя измученному мозгу облегчение. Следующий два часа он был не столько человеком, сколько манекеном, сидящим на полу собственной квартиры и пялящимся стеклянными глазами в стену. А потом тьму в его голове прорезала вспышка: ЭТО ОШИБКА! ЭТО СОВПАДЕНИЕ!! Трясущимися пальцами он лихорадочно набрал номер жены. «Абонент недоступен» звучало как приговор. Приговор его семье, всему, что он любил, приговор лично ему. Такси удалось вызвать только с третьего раза - операторы какое-то время слушали его невнятное бормотание, а потом вешали трубку, принимая за «вдрызг» пьяного клиента. Как доехал до морга он не помнил. Помнил только нескончаемую череду безуспешных попыток дозвониться на номер жены. Потом был какой-то человек с равнодушными глазами, просьба предъявить документы, холодный свет облицованных плиткой коридоров. Жену опознавал по окровавленной одежде и личным вещам – степень увечий не позволяла опознать по лицу и телу. Шестилетний сын был похож на белую пластиковую куклу, разбитую на куски, а потом неумело собранную в единое целое. Вновь воспринимать окружающую действительность он смог только под утро. Квартира, в которой они прожили 9 лет, казалась абсолютно чужой. В предрассветной тишине оглушительно цокали стрелки старинных часов. Как будто тяжёлый ботинок монотонно врезался в висок, взрывая мозг искрами боли. Цок, цок, цок… Он неуверенно поднялся, сделал два шага на негнущихся ногах и ткнул в кнопку музыкального центра. Из колонок незамедлительно вырвался жизнерадостный вопль: Адьёс, не грусти Амиго, не скучай, Не верь, не обещай, не говори: «Прощай!» Он крутанул регулятор громкости до упора, и направился на кухню, включая по пути свет во всех помещениях. Там вытянул из-под стола табурет, потянул с сушилки нож для разделки мяса и сел, привалившись спиной к холодильнику. Примерившись, сделал глубокий разрез вдоль запястья. Потом ещё один, рядом. Потом наотмашь рубанул по руке. Еще раз. И еще…. Скоро они снова будут вместе.
