Александр сидел, удобно устроившись на пеньке, и наблюдал за разворачивающимся внизу действием. Там, в долине, за три километра от него, погибало последнее крупное поселение нормальных людей из ему известных. Крупное весьма относительно, по оценкам Санька, в Крепости жило не больше двухсот человек. Но остальные выжившие были одиночками, или семьями, а людоедов Санёк за нормальных людей не считал. Солнце припекало ощутимо, хотелось снять куртку, но под курткой была зелёная футболка, а демаскироваться не хотелось гораздо больше. Его позиция, в общем, ему нравилась: портативный телескоп давал замечательный обзор, со стороны Крепости его заметить было практически невозможно, а подобраться незаметно сзади также затруднительно. Тем не менее, он то и дело оглядывался, пытаясь заметить любые изменения обстановки. Но взгляд натыкался только на красно-чёрную землю, мёртвый кустарник, мёртвый лес. Нигде ни одного зелёного листа. Картинка, блин. «Смерть травы» отдыхает. Там, по крайней мере, уцелели водоросли, картофель и некоторые другие растения, а тут уже больше года эта хрень. Он вспомнил, как всё начиналось четырнадцать месяцев назад… Четырнадцать месяцев назад. -Саня! Сюда быстрей, пробы принесли, Анатолий Владимирович всех собирает!- Руслан, такой же практикант, как и Александр, махал ему рукой. Санёк сорвался с места, как ошпаренный. Сутки назад Земля должна была пройти через хвост кометы, в котором присутствовала некая органика. До этого целая куча сект нагнетала панику, проповедуя неизбежное столкновение с ядром, несмотря на все опровержения астрономов. Когда обнаружилось, что в комете, включая хвост, содержится большое количество органики, те же секты принялись утверждать, что это сверхопасный вирус, от которого человечество неизбежно вымрет. Насчет вируса все понимающие люди сомневались, но установить дистанционно химический состав хвоста не получилось, а это считалось всеми паникёрами за первейшее доказательство, что учёные что-то скрывают. - Как пробу брали? – спросил Александр Руслана, во время продвижения к лаборатории. - А черт её знает – философски заметил Руслан, стараясь не отстать – вроде высотным самолётом, не знаю, в общем. Меня больше волнует вопрос о безопасности этой штуки. - Вряд ли в хвосте уцелеет вирус, слишком сильная радиация в космосе, разрушит ДНК. - А если прион или токсин какой-нибудь? - Ладно, сейчас и будем выяснять. Надеюсь, не засекретят Биохимическая лаборатория, в которой Санёк проходил практику, располагалась на втором этаже. К приходу практикантов большинство уже собрались. - Итак, один из образцов уже у нас. Разумеется, подобные пробы сейчас изучают по всему миру, так что на Нобелевку не рассчитывайте – важно произнес директор. – Химическую формулу будет устанавливать другой институт, а наша задача – установить, как органическое вещество хвоста взаимодействует с земными организмами. Оксана Викторовна, займитесь микробиологическим сектором… Что Анатолий Владимирович сказал дальше, Саня не слышал, так как его начальница обернулась к нему и шёпотом попросила сбегать на улицу и взять образцы почвы. В одиннадцатом часу ночи Александр сидел на стуле и тщетно пытался сосредоточиться на том, что надо бы двигать домой. Вставать не хотелось, весь день крутился как белка в колесе. Из соседней комнаты вывалился Руслан и поманил его рукой. Судя по его лицу, произошло нечто неординарное. Саня прошёл за ним. - Не вижу ошибок в опыте. Если вы видите, то скажите, не стесняйтесь! – бушевал профессор Васильев – Вы сами видите, подавление фотосинтеза практически абсолютное. А вы меня обвиняете чуть ли не в подтасовке фактов! - Я не обвиняю вас в подтасовке, я всего лишь настаиваю на проведении опыта другим сотрудником прежде, чем мы о нём объявим – спокойно отвечал Анатолий Владимирович – Речь идет об элементарной воспроизводимости результатов. Без этого публиковать такое – выставлять себя на посмешище в случае ошибки. Вы так боитесь за свой приоритет? - При чём здесь приоритет! Необходимо срочно принимать меры! Вы представляете, какие это может вызвать последствия?! - И какие меры вы собираетесь принимать? Значит так. Я и Сабангулов сейчас воспроизводим ваш опыт, остальные за ночь подумайте о способах проверки этой гипотезы. Завтра в восемь утра всем быть здесь. Практиканты вышли из лаборатории, Санёк спросил у Руслана: - Что, действительно фотосинтез прекращается полностью? - Практически. Кислород не выделяется совсем, значит, раз в тридцать упал как минимум. А может, и совсем прекратился. Что у вас? - Бактерии не погибают, пока, по крайней мере. Завтра будет видно, едят ли они эту штуку. Кстати, как она официально называется? - Не знаю. Думаешь, мне до этого было? Если эта дрянь устойчива, нам будет хреново. - Да, если не разложится за пару-тройку недель, урожая в этом году не будет. - Надо продукты закупить. - Ну ладно, до завтра. Дома Александр прямо с порога заявил родителям, что необходимо завтра же на все наличные закупать продукты. Встретил в ответ полное непонимание, попытался разъяснить ситуацию, добился лишь смутного обещания потратить часть финансов на консервы, сахар и растительное масло. После чего направился в спальню с целью хоть немного поспать. В спальне сидел Сергей, младший братишка, судя по виду собирающийся куда-то уматывать на полночи. Сергей был на пять лет младше, все его способности ушли в мотоциклетный спорт, и сейчас он явно собирался гонять по ночным улицам со своей компанией. Сейчас он выглядел заинтересованным. - Что, в натуре всё так серьёзно, как ты наметил? - Боюсь, что гораздо серьёзнее. - О кэй, уломаю завтра предков пожертвовать нашей поездкой в Волгоград. А пока я погнал. На следующий вечер Санёк при возвращении застал дома несколько коробок консервов, с десяток литров подсолнечного масла и мешок сахара. С трудом преодолев желание покрыть всех трёхэтажным матом, он сказал только, что это лучше, чем ничего и завтра нужно продолжить эту благородную деятельность, пока ещё возможно. В комнате его ждал Сергей. - Короче, сейчас спи, ночью спать не будешь. - С чего? - С того, что я разгрузил в один гараж около трёх тонн продуктов, надо бы их спрятать побыстрей. Санёк вытаращил глаза, поскольку уголовщина была не в характере Сергея. - И в какой гараж? - К Вовчику, ты его знаешь, он на мой день рождения приходил. - И что Вовчик думает по этому поводу? - А ничего не думает, - кровожадно усмехнулся Сергей – я его того, бритвой по горлу… Шучу я, он умотал в свадебное путешествие, а меня припряг цветочки поливать. Я вчера заехал и взял ключ от его гаража, там сейчас всё и лежит. - Ты что, один грузовик с продуктами угнал? - А с кем? Ты сурка образ жизни ведёшь, а если правда то, что ты вчера наговорил, лучше действовать сразу. Ты лучше подумай, где делать схрон. Когда братья вышли, Сергей спросил: - А вообще, что-то новое есть? Химики сообщили, что это вещество, неофициальное название – фактор Михельсона, неустойчиво и полностью распадётся в срок от трёх до шести месяцев. Сентябрь. Оптимисты были господа химики, уже второй год не распадается. Но тогда казалось, что для цивилизации это не смертельно. Внизу, вокруг крепости, наблюдалось шевеление. Людоеды все-таки решили запастись провиантом на зиму. Видно совсем их припекло, если они решились на штурм. Крепость состояла из четырёх трёхэтажных домов, образующих прямоугольник на главной улице райцентра, промежутки между домами заложены бетонными блоками до высоты третьего этажа, все окна на внешней стороне превращены в бойницы, вокруг частокол надолбов, между ними насыпаны противопехотные мины. Это только то, что известно всем, а какие ещё ресурсы у защитников, Санёк не знал. В конце улицы показался мощный бульдозер, покрытый самодельной бронёй. Он медленно пополз к строению, следом ещё один такой же. Санёк попытался посчитать число людоедов, но получалось плохо. Расстояние, маскировка и постоянные перемещения противника сводили все усилия на нет. Тем не менее, ему казалось, что их довольно много, как минимум, несколько десятков. Стрельбы пока не было слышно, обе стороны готовились. Двенадцать месяцев назад. Занятия в университете шли по расписанию, только после занятий нужно было задержаться для получения пайка. Когда были опубликованы результаты изучения вещества хвоста, правительство среагировало на удивление быстро и жёстко. Все оптовые продуктовые склады были национализированы и вокруг них была выставлена охрана до того, как их владельцы опомнились. Затем к складам подключился госрезерв и оттуда начали распределять продукты по организациям. Неработающие получали паёк иждивенца на бирже труда, пенсионерам развозили соцработники, у которых резко увеличился штат. На школьников получали родители. За спекуляцию продуктами ввели смертную казнь, невзирая на вопли коммерсантов и правозащитников. По всем каналам шла пропаганда под общим лозунгом: «Переживём год без урожая» и, судя по новостям, в большинстве стран, имеющих более-менее крупные стратегические резервы продовольствия ситуация складывалась схожим образом. Хуже было там, где запасы были ограничены, во многих странах вспыхнули беспорядки, в более сытые страны хлынули беженцы, которых никто не собирался кормить за счёт своих граждан. На Северном Кавказе всё балансировало на грани гражданской войны, граница со Средней Азией была перекрыта наглухо, дороги перекопаны, патрули стреляли без предупреждения, даже наркоманы остались без анаши и героина. Сергей два дня назад ушёл в армию. Как он выразился, человека с автоматом труднее уморить голодом. На личном фронте Санька перемен не было, уже больше года он был один. Сентябрь. И до сих пор один… Александр снова оглянулся, ему померещилось движение в мёртвом кустарнике. Несколько минут он наблюдал, затем направил туда свою оптику и всё равно ничего не обнаружил. Ещё через пару минут заметил двух прыгающих по ветвям гаичек и успокоился. Если людоеды заподозрят его существование, шансы выжить сведутся к минимуму, уж они то в совершенстве освоили охоту на одиночек. Санёк умел стрелять без промаха и беззвучно перемещаться, но для состязания с человеком, который охотится на людей уже полгода, этого было недостаточно. Потягаться с людоедом один на один – ещё куда ни шло, но существа этой профессии не ходят в одиночку. За пределами Крепости Александр знал две семьи нормальных людей, остальных уже выловили. Крепость оставили на десерт. Со стороны крепости послышались выстрелы, и Санёк снова приник к телескопу. Среди нападающих он заметил двоих со снайперскими винтовками, и одного, нажимающего кнопки на чем-то напоминающем радиопередатчик. Интересно, может быть бульдозеры с радиоуправлением? Если так, то они постарались. Что же у защитников приготовлено против этих монстров? Виталий говорил, что противотанковые средства у них имеются, врал или нет? Один из бульдозеров тем временем подкатил к первому надолбу и добросовестно попытался его вывернуть. Не вышло, стальной столб был закопан со знанием дела. Второй нагло покатил к главным воротам, но чтобы к ним подъехать, необходимо было повернуться боком, и как раз во время этого поворота он и получил. Взрыв, из двигателя ударило пламя, и подобие танка застыло. Оставшийся бульдозер попытался вывернуть другой надолб, на этот раз, налегая на него сбоку. Этот надолб начал поддаваться, но тут бульдозер постигла судьба предыдущего. «Больше всего похоже на ручной противотанковый гранатомёт. Я отсюда не вижу, но они вблизи хорошо рассмотрели - подумал Санёк – и что же они будут делать дальше?» Несколько минут продолжалась вялая перестрелка, но Александр не заметил у людоедов ни убитых, ни раненых. Зато заметил БТР, скрывающийся за холмом. Сейчас он (БТР, а не холм) медленно перемещался. Девять месяцев назад. Александр возвращался из университета, в сумке лежал суточный паёк, а голова была забита мыслями о сегодняшнем семинаре по экологии. Из докладов следовало, что экосистемы Земли разрушены почти полностью, пастбищные пищевые цепи распались, детритные – пока еще частично работают, в самом плохом положении оказались тропические леса, которые на данный момент прекратили своё существование. Растительная жизнь ещё теплилась в миллиардах семян, которые могут прорасти в следующем году, если не будут съедены. Крупные травоядные животные практически вымерли. Океанические системы стремительно деградируют и уже не могут служить источником пищи. Во всех тропических странах начался голод, армия перебрасывается к южным рубежам. В общем, перспективы были хреновые. Войдя в подъезд, парень увидел открытую дверь, и мысли о судьбах человечества испарились. У порога стояли люди в милицейской форме. Как выяснилось позже, какая-то банда средь бела дня зашла в квартиру, убила всех, кто там находился, выгребла всё съедобное и спокойно ушла. Александр механически отвечал на вопросы следователя, опознавал, хоронил и выполнял кучу других дел, казавшихся ему бессмысленными. Состояние шока и глубокой депрессии продолжалось больше месяца, в течение этого времени он действовал как автомат: никаких желаний, эмоций, целей. Почти прекратил общаться с друзьями. Написал письмо Сергею, сообщая о случившемся, но так и не узнал, дошло это письмо, или нет. Сентябрь И где сейчас Сергей? Стал пищей людоедов или охраняет какую-нибудь базу? Если придет, найдёт письмо в «почтовом ящике». БТР выполз на холм в километре от Крепости и развернул башню. Оба пулемета открыли огонь, и под его прикрытием людоеды пошли вперёд. Санёк видел, как одна из групп приближалась к воротам. Остальные двигались медленнее, мешали мины. Тем временем, от стены отделилась светящаяся точка и понеслась к бронетранспортёру. Взрыв был такой силы, что перекрыл все остальные звуки. - Это уже ПТУР – сказал себе Александр. Но атаку это не остановило. В жизни Саньку только один раз приходилось видеть штурм. Тот штурм был намного более кровавым. Шесть месяцев назад. Всю ночь на улице шумели моторы. Это было настолько нетипично, что наталкивало на мысли о какой-то чрезвычайной ситуации. Но никаких объявлений по радио не было. Слухи ходили разные, самый неприятный – что фактор Михельсона, несмотря на все прогнозы, распадаться и не думает. Санёк знал, что так оно и есть. Он встал с кровати и щёлкнул выключателем. Света не было. Так оно и бывало в последнее время по утрам, так что удивляться было нечему. Он быстро умылся, проглотил оставленное на утро и начал одеваться. Нужно было спешить. В университете была давка. Все собрались в холле и орали каждый своё, причём никто не понимал, что случилось. Начальства не было на месте, не хватало многих преподавателей. Говорили, что всю ночь автобусы куда-то увозили людей целыми семьями. Кто-то кричал про эвакуацию города, которую здесь присутствующие прозевали. Кто-то вспомнил, что сосед по лестничной площадке получил на работе приказ выйти к автобусной остановке с семьёй, документами и личными вещами в четыре часа утра. Кто-то говорил, что в мэрии не отвечает ни один телефон. К обеду выяснилось, что пайки выдавать никто не собирается, тут началась настоящая паника. Звонки знакомым подтвердили, что оптовые базы пусты и продуктов не завозили уже несколько дней. К вечеру все знали, что начальство, предварительно отобрав самых нужных с его точки зрения людей, исчезло вместе с продуктами. Такое произошло во всех организациях города. Судя по всему, руководство решило, что если будет ещё один год без урожая, на всех стратегического запаса не хватит. Через сутки всему городу было известно, где укрылись беглецы. В военном городке, под которым располагался региональный комбинат госрезерва. Ещё через сутки около полумиллиона человек направились туда. Им было нечего терять, размер пайка был таким, что создать запасы продовольствия было невозможно. Городок был окружён сплошным кольцом огневых точек, и первая попытка пройти туда захлебнулась в крови. Безоружные люди ничего не смогли сделать против кинжального огня. Но когда стемнело, за дело взялись остатки силовиков (их тоже далеко не всех взяли), объединившиеся во имя великой цели с криминальными структурами. А может быть, объединение произошло гораздо раньше. Со станции водоочистки привезли баллоны с хлором и перед рассветом выпустили его на позиции защитников. А за хлорным облаком шли автоматчики в противогазах, убивая всех, кто находился в окопах. Защитники не ожидали такой подлости и не запаслись противогазами. Оборона была прорвана и толпа захлестнула военный городок. Из его обитателей уцелели только те, кто сумел смешаться с толпой, фильмы ужасов меркли в тот день перед суровой реальностью. Александр вернулся из этого похода, разбогатев на мешок пшеницы, АПС, два магазина и неполный цинк патронов к нему. Сентябрь. На данный момент к пистолету добавилось ещё кое-какое огнестрельное оружие. Одна из групп атакующих добралась до стены, прислонила к ней свои рюкзаки и срочно переместилась за угол. Сразу после этого ударил взрыв, проделав в стене дома солидный пролом. Сразу же диверсанты вернулись и скользнули в проход. За ними ещё несколько человек. Санёк видел, как людоеды со всего периметра стягиваются к месту пролома. Со стороны ворот диверсия не получилась, чья-то пуля удачно попала в рюкзак и от группы осталась небольшая воронка. Но одного пролома хватило, стрельба уже слышна была в основном изнутри, всё новые группы нападающих проникали внутрь. Крепость могла продержаться некоторое время, но она была обречена. В центре прямоугольника ярко вспыхнул ослепительный огненный шар, и парень упал на землю. Через несколько секунд пришла взрывная волна. - Ничего себе, бабахнуло. Что же там? Скорее всего, цистерна с пропаном, которой хвастался Виталий. – Санёк выглянул, даже на таком расстоянии кожа чувствовала тепло. От тех, кто был внутри остались только горелые кости. Три месяца назад. Всю весну и часть лета Александр строил укрытие на зиму рядом с одним из схронов. В мертвом лесу трудно замаскировать строительство, но пришлось. Для одиночки первый принцип выживания – скрытность. Идеальный вариант, это когда никто и не подозревает о его существовании. Но в данном случае, в райцентре у него были знакомые, которые знали о его переезде, не знали только о местонахождении схрона. Город к этому времени умер полностью, даже банды людоедов стали редкостью. Следующую зиму переживёт тот, у кого есть большие запасы провизии, группы, укрепившиеся на комбинатах госрезерва и малые группы, умеющие быть незаметными. Санёк старался экономить продукты, поэтому значительную часть его рациона составляли личинки насекомых, в массовом количестве расплодившиеся в мёртвой древесине. Так пытались кормиться многие, но на одних короедах долго не протянешь. Реки и озёра весной превратились в потоки жидкой грязи, так как корни уже не укрепляли берега. А если дождя не было достаточно долго, ветер поднимал массу пыли. В таких условиях крайне трудно не оставлять следов. И сидеть в схроне безвылазно тоже не выход. Приходилось маневрировать между экономией пищи и риском быть обнаруженным. Сейчас Александр ковырял стволы в поисках личинок за десяток километров от убежища. На поясе висели нож и АПС, на плече – ТОЗ-8, которая использовалась в основном для охоты на дятлов. Винтовка однозарядная и дальнобойностью не отличается, но это компенсируется малошумностью. С самодельным глушителем вообще замечательно. Там он и встретил Виталия. - Что, так в тех развалинах и живешь? Виталий, троюродный племянник покойной бабушки, был уверен, что Санёк живёт в заброшенной деревне километрах в тридцати от райцентра. Санёк его не разубеждал. - Да вот, живу пока. До зимы дотяну, а дальше – не знаю. - Говорил я тебе весной, иди к нам. Я бы замолвил за тебя словечко. А сейчас и я не помогу, до следующей весны дотянет максимум половина, и то, если сокращение провести прямо сейчас. - Что за сокращение? - Половину придётся ликвидировать силами второй половины. Я точно останусь. Но новых принимать не будем пока не пойдет трава. Как думаешь, когда пойдёт? - Не знаю. А мне один говорил, что кое-кого принимают. - Принимали иногда красивых девушек. К нам часто приходят голодающие. Предлагают всё: золото, драгоценности, самих себя в рабство.… Несколько раз принимали тех, кто посимпатичнее, а остальным говорили, что в следующий их приход их просто пристрелят. Что мы с ними только не делали – на лице Виталия появилась сладострастная усмешка – что душа пожелает. Еду на них, конечно, никто не тратил… - он осёкся, поймав нехороший взгляд Александра. - Заболтался я тут с тобой. Расходимся Сентябрь. Не спасли Виталия ни стены, ни ПТУР, ни человеческая отвага. Остатки припасов в заваленных подвалах вряд ли кто раскопает. Уцелевшие людоеды не будут тупо вымирать от голода, откочуют в поисках новых жертв. Правда может кто-нибудь и прикочевать, но без знания местности это не так опасно. Интересно, доживут ли коровы до следующей весны? Александр верил, что фактор Михельсона до весны распадется, просто химики ошиблись в сроках. А у Николая лесника две коровы и бычок. Год назад было восемь, и свиньи были, и куры. Когда трава начала увядать, он подошёл к выживанию радикально. Всех свиней и кур – на тушёнку, пять коров из восьми – на тушёнку, сено и комбикорм – на прокорм оставшимся. Может и хватит корма. У Николая дочка красивая, около семнадцати. Если весной пойдет в рост трава, надо будет посвататься. Похолодало. Санёк плотнее запахнул куртку. Интуиция требовала уходить отсюда и проверять, насколько она права, не было ни малейшего желания.
